Неточные совпадения
И ангел милосердия
Недаром песнь призывную
Поет — ей внемлют чистые, —
Немало Русь уж выслала
Сынов своих, отмеченных
Печатью дара Божьего,
На честные пути,
Немало их оплакала
(Увы! Звездой падучею
Проносятся они!).
Как ни темна вахлачина,
Как ни забита барщиной
И рабством — и она,
Благословясь,
поставилаВ Григорье Добросклонове
Такого посланца…
— Только вот беда, — продолжал Леонтий, — к книгам холодна. По-французски болтает проворно, а дашь книгу, половины не понимает; по-русски о сю пору с ошибками пишет. Увидит греческую
печать, говорит, что хорошо бы этакий узор на ситец, и
ставит книги вверх дном, а по-латыни заглавия не разберет. Opera Horatii [Сочинения Горация (лат.).] — переводит «Горациевы оперы»!..
Хотя на всех этих предметах болтались ярлыки с номерами и сургучными
печатями, но пан Крыжановский обращался с ними довольно свободно: самовар сторож
ставил для архивариуса, когда у него являлось желание напиться чаю (что, впрочем, случалось не ежедневно), а с двустволками пан Крыжановский нередко отправлялся на охоту, надевая при этом болотные сапоги и соединяя, таким образом, для одного употребления вещественные доказательства из различных дел.
Последние строчки особенно понятны, — постоянный сотрудник и редактор «Русской мысли» М.Н. Ремезов занимал, кроме того, важный пост иностранного цензора, был в больших чинах и пользовался влиянием в управлении по делам
печати, и часто, когда уж очень высоко
ставил парус В.А. Гольцев, бурный вал со стороны цензуры налетал на ладью «Русской мысли», и М.Н. Ремезов умело «отливал воду», и ладья благополучно миновала бури цензуры и продолжала плыть дальше, несмотря на то, что, по словам М.Н. Ремезова...
— Поди же, снеси сейчас и подай, а когда подпишет — в регистратуру; вот
печать поставили бы сбоку, видишь, где написано: «у сего паспорта». Он завтра за ним придет.
Ответы мои, видимо, удовлетворяют его; заметно у Авдея спешное стремление всё округлить, завершить и прочно
поставить в душе. Мне это не очень нравится в нём. Вот тёзка мой, Досекин, он любит развёртывать каждый вопрос, словно кочан капусты, всегда добиваясь до стержня. А Ваня Малышев — паренёк из старой раскольничьей семьи, дядя у него известный в крае начётчик, грамоте Иван учился по-церковному, прочитал бесконечно много книг славянской
печати, а теперь сидит над библией,
ставя её выше гражданских книг.
— Отличнейший ликер! — сказал он,
ставя на стол вместо «замечательных» чертежей, пузатую бутылку с сургучной
печатью бенедиктинцев. — Проездом через Москву у Депре взял. Не желаешь ли, Сережа?
Просфорня-вдовица «благовещенских просвир» печь не могла, потому что она была старушка слабенькая и вымесить в деже большой раствор была не в состоянии. А потому она ездила только собирать на просвиры и приходила с
печатью их «знаменить», но
ставила их и выделывала Аллилуева жена.
Она сбросила с него цепи, заживила раны его, сорвала черную
печать, которою сердце и уста были запечатаны, успокоила его насчет православия, которым он так дорожит, воскрылила победу, дала жизнь наукам,
поставив сердце России краеугольным камнем [Московский университет.
Архиепископов обязались
ставить в Москве, у гроба святого Петра-чудотворца, в доме Богоматери, не принимать врагов великого князя: князя Можайского, сыновей Шемяки и Василия Ярославича Боровского, отменить вечевые грамоты и обещались не издавать судных прав без утверждения и
печати великого князя, и многое другое, и по обычаю целовали крест в уверение в исполнении ими всего обещанного.
Встал штабс-капитан. Расписки не давал, ан честь в трубу не сунешь… С арбуза
печати сбил, глину обломал, на стол
поставил. Сам отвернулся.